Вторая часть называется ДВЕ БАШНИ, поскольку события в ней развертываются главным образом в Ортханке, крепости Сарумана, и в цитадели Минас Моргул, охраняющей тайный вход в312землю Мордор. А можно, я Вам задам еще несколько вопросов? интересуется женщина. До ушей моих дошло также, что его нетерпеливое желание восстановить себя в моих глазах было приписано некоторыми лицами корыстолюбивому намерению примириться (через меня) с одной почтенной дамой, членом комитета материнского попечительства, обильно одаренной благами мира сего и бывшей моим кротким и возлюбленным другом. Недавно у меня стали болеть пальцы на ноге. Это было бы слишком тяжелой ношей, добавила она как бы про себя.
Излучение энергии без любви не может происходить, значит, чем больше мы выделяем энергии, тем больше любви будет в нашей душе. О, я мог вообразить, что ужасными шлепками нарушаю симметрию Валечкиных грудей, или что как-нибудь иначе причиняю ей боль,и так же ясно мог увидеть себя всаживающим пулю в брюхо её любовника, так чтобы он охнул и сел. Если бы море, тихо плескавшееся по зыбучему песку, вдруг превратилось перед моими глазами в сушу,сомневаюсь, удивило ли бы меня это более, чем слова мистера Фрэнклина. Снег толстым слоем лежал на его плечах и капюшоне и до лодыжек поднимался у его ног. О Шарлотта, я начинал тебя понимать! Простоватая моя девочка орала: «нет!» — и в безумном страхе хватала мою рулевую руку всякий раз, что я поворачивал автомобиль посредине шоссе, как бы намереваясь тут же её умчать в ту тёмную и безвыходную глушь. Я не потерплю соперника у своего престола, моя власть должна быть безраздельна; я хочу, чтобы он любовался только мной, а не собственным отражением в зеркале.
Но нельзя ли мне написать ему записку с объяснением, почему я не могу прийти?попросила она, поднявшись с полу. Для того чтобы эта система заработала, надо изучить духовные законы, по которым живет Вселенная, и применять их в жизни, точно так же как в работе со сложной аппаратурой необходимо изучить инструкцию по ее применению.
Мэри-Линетт показалось, что она видит, как в голове его с бешеной скоростью крутятся мысли: «Рассказали они ей о Царстве Ночи или нет? Даже если еще не рассказали, они могут выдать себя своим поведением. Я была уверена, что СентДжон Риверс, несмотря на чистоту своей жизни, добросовестность и пастырское усердие, еще не обрел того благодатного душевного мира, который превосходит всякое разумение; обрел его не больше, чем я, с моей затаенной мучительной тоской о разбитом кумире и потерянном рае; тоской, о которой я избегала говорить, но которая жестоко терзала меня. Он приехал в Севастополь еще полный этой радости и, оставив чемодан в белокаменной гостинице Киста, где суета была необыкновенная,спустился, пьяный от туманного солнца и мутной боли в голове, мимо бледных колонн дорического портика, по широким гранитным пластам ступеней, к Графской пристани и долго, без мысли об изгнанье, глядел на голубой, млеющий блеск моря, а потом поднялся снова на площадь, где стоит серый Нахимов в долгом морском сюртуке, с подзорной трубкой, и, добредя по пыльной, белой улице до самого Четвертого бастиона, осматривал серо-голубую Панораму, где настоящие старинные орудия, мешки, нарочито рассыпанные осколки и настоящий, как бы цирковой, песок за круговой балюстрадой переходили в мягкую, сизую, слегка душноватую картину, окружавшую площадку для зрителей и дразнившую глаз своей неуловимой границей. Но я представить себе не могу, чтобы… Конечно, не можешь!перебила его Аня. Сегодня за обедом этот,как его… старый писатель… да, Подтягин… — спорил со мной о смысле нашей эмигрантской жизни, нашего великого ожиданья. Мне даже удалось выработать теорию, объясняющую подложный вызов из «Бурдолея»… Но если я мог не думать о Траппе, как я не думал о недавних своих конвульсиях на газоне в Чампионе, я никак не мог поладить с другой мукой: знать, что Лолита так близка и вместе с тем так горестно недостижима, и так любить её, так любить как раз накануне новой эры, когда по моим волховским исчислениям она бы должна была перестать быть нимфеткой, перестать терзать меня… В Эльфинстоне судьба подготовила мне добавочную, гнусную и совершенно лишнюю заботу. Она торопливо поцеловала мать в щеку, сказав: «Постарайтесь простить меня, мама», и так быстро опустила вуаль на лицо, что разорвала ее.
Ни на пододеяльнике, ни в других местах. Ливень, мистер Хорлокер! Миссис Вишер,предпринял героическую попытку шеф,мы получили сведения, что молодые люди из числа участников демонстрации первыми инициировали беспорядки… Но миссис Вишер его не слушала: И когда все это закончится, когда парк и улицы города будут очищены от грязи, мусора и обломков, наша организация сделается сильной как никогда. Никакого светофора мы не нашли — парк был чёрен как грех, которому он служил прикрытием,но вскоре, подпав под плавные чары хорошо планированного поворота, мы сквозь туман разглядели алмазное мреяние огней, затем — ночной блеск озера, и вот он предстал перед нами, дивно и неотвратимо, под призрачными деревьями, наверху, где кончался обсыпанный гравием взъезд — белый чертог «Зачарованных Охотников»! Сначала показалось, что запаркованные автомобили, устроившиеся рядком, как у корыта свиньи, закрывают подступ; но вдруг, как по волшебству, внушительных размеров открытая машина, отливавшая вишнёвым лоском под освещённым огнями дождём, пришла в движение, энергично попятилась под управлением широкоплечего господина — и мы благодарно скользнули в образовавшееся пространство.
http://andrew-konnor.blogspot.com
Комментариев нет:
Отправить комментарий